Европа меняет свои принципы толерантности после появления на глазах сотен немецких женщин слез в новогоднюю ночь. Тогда в германском Кельне их атаковали группы неизвестных, по всей вероятности, выходцев из Северной Африки и Ближнего Востока.
В Германии ужесточаются правила приема беженцев, формируются народные праворадикальные дружины, в десятки раз возрастает число заявок на личное пневматическое, электрошоковое и охотничье вооружение. В остальных странах Евросоюза принимаются схожие алармистские меры. Вот только останется ли Европа сама собой после этих перемен, рассуждает Глеб Лавров.
Страх. И боль. И отвращение. И ненависть. Волны мигрантского потопа уже некоторое время нелегально накатывали на берег острова ЕС. И вот чаши переполнились, время окончательного решения библейского вопроса, кажется, пришло. И ответ, кажется, "да".
О том, что проблема беженцев от войны и голода, вызванная "арабской весной", прошлой весной стала кризисом, сообщили все европейские СМИ. 13, 16, 19 и 20 апреля двенадцать сотен совершенно чужих Европе человек утонули, так и не достигнув ее берегов. Летом все газеты союза шелестели осенней палой листвой о десятках тысяч застрявших - сначала на границах ЕС, а после между евространами в Шенгенской зоне. Но. Только самой главной, а ведь не самой холодной и даже не самой темной, ночью Нового года каждый немец, каждый австриец, француз, швед, швейцарец - все осознали, что мигрантский кризис - это явление здесь и теперь. Там и тогда у Кельнского собора вроде бы пришлые, вроде бы выходцы из Северной Африки и стран Ближнего Востока, вроде бы мужчины группами по двадцать, тридцать, сорок атаковали белых женщин. Немок и туристок.
Пять зимних дней все те СМИ, которые писали о надвигающейся приливом катастрофе весной, и летом, и осенью, не писали ничего. Силовики, сил которых почему-то не хватило, чтобы проконтролировать ситуацию в Кельне, приложили все усилия, чтобы не дать бесконтрольно разойтись кругами по воде информации об уголовных преступлениях, в которых "подозревались лица, имеющие иностранное гражданство и зарегистрированные в учреждениях первичного приема беженцев". Сделано это было из благих намерений, якобы только для того чтобы не допустить социальный взрыв. Но взрыв, отложенный до лучших времен, все равно грянул. Миллионами клавиатур прогремели сообщения о секс-терроре. Не только в Кельне. В Гамбурге, в Берлине, во Франкфурте-на-Майне, в Штутгарте, в других немецких городах и городах сопредельных и далеких от Германии европейских стран. Оказалось, все они пережили ночи длинных – нет, не ножей, - но липких пальцев.
И следующим же днем тысячи вышли на улицы. Протестовали и сами пострадавшие, и феминистки, и правозащитники, и праворадикалы, и многие неправые вовсе. А количество зарегистрированных полицией сообщений о нападениях за десять дней выросло почти до семи сотен эпизодов. И все они были словно один сценарий катастрофы Европы. Потому что напрямую ставили вопрос о возможности дальнейшего существования той самой Европы, которую все знали и в которую некоторые так стремились.
Ангела Меркель, канцлер ФРГ: «То, что произошло в новогоднюю ночь, полностью недопустимо, это преступление, это то, что наше государство не может принять, Германия не может принять. С максимально возможной скоростью будет проведено тщательное расследование, силовые структуры получат для этого все необходимые средства. В свете произошедшего также есть необходимость пересмотреть законы о депортации, о высылке тех, кто не хочет жить в Германии по нашим законам».
И вот уже обвиненная в сочувствии беженцам канцлер Германии говорит об ужесточении правил. Президент Франции заявляет о необходимости формирования Нацгвардии. Глава МИД Италии, предрекая новую волну кризиса весной, не допускает и шанса разрешить его с помощью европейских процедур, созданных два десятилетия назад, кажется, для другого мира и точно другого миропорядка. А ведь нельзя не упомянуть, что в те же дни в Баварии выходит из печати и сразу же раскупается переизданный впервые за семьдесят лет "Майн кампф". Хотя многие надеются, что это совпадения... Но за океаном, в США, миллиардер Дональд Трамп становится безоговорочным лидером президентской гонки от республиканцев на призывах не пускать в страну, построенную рабами и мигрантами, инородцев, в первую очередь мусульман.
Вот только ООН в это же самое время публикует данные о росте числа беженцев за последние 15 лет. Число вынужденных искателей лучшей жизни, да хоть какой-нибудь жизни, за эти годы возрастает до отметки в четверть миллиарда человек. ЧЕТВЕРТЬ МИЛЛИАРДА. И вот защищаться от них ото всех запретами, не решая проблем мира, показывать мускулы этому морю - все равно что из последних сил поодиночке строить дамбы на пути всемирного потопа, надеясь, что не все в одном ковчеге. То есть совершать ту же ошибку, которую делали разобщенные государства Евросоюза в прошлом году. Повторять ошибку, цена которой заведомо для всех невозможно высока.
Европа меняет свои принципы толерантности после появления на глазах сотен немецких женщин слез в новогоднюю ночь. Тогда в германском Кельне их атаковали группы неизвестных, по всей вероятности, выходцев из Северной Африки и Ближнего Востока.
В Германии ужесточаются правила приема беженцев, формируются народные праворадикальные дружины, в десятки раз возрастает число заявок на личное пневматическое, электрошоковое и охотничье вооружение. В остальных странах Евросоюза принимаются схожие алармистские меры. Вот только останется ли Европа сама собой после этих перемен, рассуждает Глеб Лавров.
Страх. И боль. И отвращение. И ненависть. Волны мигрантского потопа уже некоторое время нелегально накатывали на берег острова ЕС. И вот чаши переполнились, время окончательного решения библейского вопроса, кажется, пришло. И ответ, кажется, "да".
О том, что проблема беженцев от войны и голода, вызванная "арабской весной", прошлой весной стала кризисом, сообщили все европейские СМИ. 13, 16, 19 и 20 апреля двенадцать сотен совершенно чужих Европе человек утонули, так и не достигнув ее берегов. Летом все газеты союза шелестели осенней палой листвой о десятках тысяч застрявших - сначала на границах ЕС, а после между евространами в Шенгенской зоне. Но. Только самой главной, а ведь не самой холодной и даже не самой темной, ночью Нового года каждый немец, каждый австриец, француз, швед, швейцарец - все осознали, что мигрантский кризис - это явление здесь и теперь. Там и тогда у Кельнского собора вроде бы пришлые, вроде бы выходцы из Северной Африки и стран Ближнего Востока, вроде бы мужчины группами по двадцать, тридцать, сорок атаковали белых женщин. Немок и туристок.
Пять зимних дней все те СМИ, которые писали о надвигающейся приливом катастрофе весной, и летом, и осенью, не писали ничего. Силовики, сил которых почему-то не хватило, чтобы проконтролировать ситуацию в Кельне, приложили все усилия, чтобы не дать бесконтрольно разойтись кругами по воде информации об уголовных преступлениях, в которых "подозревались лица, имеющие иностранное гражданство и зарегистрированные в учреждениях первичного приема беженцев". Сделано это было из благих намерений, якобы только для того чтобы не допустить социальный взрыв. Но взрыв, отложенный до лучших времен, все равно грянул. Миллионами клавиатур прогремели сообщения о секс-терроре. Не только в Кельне. В Гамбурге, в Берлине, во Франкфурте-на-Майне, в Штутгарте, в других немецких городах и городах сопредельных и далеких от Германии европейских стран. Оказалось, все они пережили ночи длинных – нет, не ножей, - но липких пальцев.
И следующим же днем тысячи вышли на улицы. Протестовали и сами пострадавшие, и феминистки, и правозащитники, и праворадикалы, и многие неправые вовсе. А количество зарегистрированных полицией сообщений о нападениях за десять дней выросло почти до семи сотен эпизодов. И все они были словно один сценарий катастрофы Европы. Потому что напрямую ставили вопрос о возможности дальнейшего существования той самой Европы, которую все знали и в которую некоторые так стремились.
Ангела Меркель, канцлер ФРГ: «То, что произошло в новогоднюю ночь, полностью недопустимо, это преступление, это то, что наше государство не может принять, Германия не может принять. С максимально возможной скоростью будет проведено тщательное расследование, силовые структуры получат для этого все необходимые средства. В свете произошедшего также есть необходимость пересмотреть законы о депортации, о высылке тех, кто не хочет жить в Германии по нашим законам».
И вот уже обвиненная в сочувствии беженцам канцлер Германии говорит об ужесточении правил. Президент Франции заявляет о необходимости формирования Нацгвардии. Глава МИД Италии, предрекая новую волну кризиса весной, не допускает и шанса разрешить его с помощью европейских процедур, созданных два десятилетия назад, кажется, для другого мира и точно другого миропорядка. А ведь нельзя не упомянуть, что в те же дни в Баварии выходит из печати и сразу же раскупается переизданный впервые за семьдесят лет "Майн кампф". Хотя многие надеются, что это совпадения... Но за океаном, в США, миллиардер Дональд Трамп становится безоговорочным лидером президентской гонки от республиканцев на призывах не пускать в страну, построенную рабами и мигрантами, инородцев, в первую очередь мусульман.
Вот только ООН в это же самое время публикует данные о росте числа беженцев за последние 15 лет. Число вынужденных искателей лучшей жизни, да хоть какой-нибудь жизни, за эти годы возрастает до отметки в четверть миллиарда человек. ЧЕТВЕРТЬ МИЛЛИАРДА. И вот защищаться от них ото всех запретами, не решая проблем мира, показывать мускулы этому морю - все равно что из последних сил поодиночке строить дамбы на пути всемирного потопа, надеясь, что не все в одном ковчеге. То есть совершать ту же ошибку, которую делали разобщенные государства Евросоюза в прошлом году. Повторять ошибку, цена которой заведомо для всех невозможно высока.
