Еще несколько лет назад никто бы не поверил, что базовые семейные понятия мама и папа перестанут существовать, а вместо них у ребенка появятся родитель 1 и родитель 2.
Двое месье - 40-летний Венсан Отэн и 30-летний Бруно Буало сыграли первую в истории Франции гей-свадьбу. Сотни гостей. В роли тамады - мэр города, на улицах экраны с прямой трансляцией церемонии, а чуть дальше - кордоны полиции и толпы митингующих противников и однополых браков, и того, что теперь гей-пары смогут усыновлять детей. Еще несколько лет назад никто бы не поверил, что базовые семейные понятия мама и папа перестанут существовать, а вместо них у ребенка появятся родитель 1 и родитель 2. Не верили, а вот сейчас смотрим на это своими глазами.
К слову, пока спорят ревнители морали, эксперты говорят о большой политике. Мол, Олланд решил выполнить хоть одно из своих предвыборных обещаний. Правда, выбрал почему-то самое сомнительное. Получилось, что Франции проще поправить законы природы, чем решить проблемы тех же безработных.
Так что же это: передовой опыт или задворки права? Разбирался Андрей Кривошеев.
Согласен ли месье жениться на месье? В среду Венсан Отэн и Брюно Буал своим да совершили вторую после внедрения контрацепции сексуальную революцию во Франции. Свадьба в прямом и переносном смысле взорвала французское общество - за полчаса до росписи сообщили о ложном минировании мэрии Монпелье, и уже год, как на улицы выходят сотни тысяч поборников традиционной семьи.
В воскресенье французы-консерваторы штурмовали Париж. Миллион человек - самый массовый протест за 45 лет. Столько же было лишь в 1968. Если учесть, что без пригородов парижан - 2 миллиона 300 тысяч - на улицы вышла половина столицы. Это не гомофобия, заявляют протестующие, но Франция в большинстве за традиционные семьи и против усыновления детей однополыми парами.
Мы не овцы, - кричали в воскресенье улицы Парижа. Французов оскорбило, что их даже не спросили. По опросам за браки - чуть меньше половины, а вот против усыновления однополыми семьями - большинство: до 65%. Т.е. проведи Олланд референдум, закон в нынешнем виде был бы провален. Кстати, последний раз также переиграл общество другой Франсуа и социалист - президент Миттеран. В 1981 он отменил, вопреки большинству, смертную казнь.
Миролюбие протеста кончилось вечером, правые забросали полицию камнями и бутылками. Стражи правопорядка ответили городскими зачистками. Полицейские в форме и в штатском задерживали массово, заявляя о провокациях. Демонстранты плакали и от бессилия, и от слезоточивого газа. Его применили, зная: в толпе много детей и подростков.
Франция - 9-я в Европе и 14-я в мире легализовала однополые браки. Впрочем, мотивы и, главное, спешку правящего режима объясняют по-разному. Например, самая непопулярная за 3 десятилетия элита выбирает из предвыборных обещаний самое дешевое. Ведь безработица ставит рекорды - 12%, или 3 миллиона 265 тысяч, а новые рабочие места - это дорого. Или другой мотив: социальный протест объявляют гомофобией, оправдывая задним числом полицейскую жестокость последних 3 лет. Если так, то французов не убедили. Лозунги Мы хотим работы, а не свадеб для геев!, Олланд, займись жильем, а не однополыми парами! - увидела вся Европа. Хорваты, словенцы и молдаване уже требуют референдума сегодня, чтобы потом не попасть впросак, как французы.
На пропаганду гомосексуальности консерваторы ответили своей рекламой. По сети Интернет расползлись сотни роликов с призывом остановить социальную эпидемию. Россия готова ответить законом. Госдума предлагает наложить вето на любое усыновление в страну, где легализованы и однополые альянсы, и усыновление такими парами. Общество в большинстве за. В Москве намедни одиночные ЛГБТ-протесты пришлось защищать от консервативных прохожих. Разноцветных активистов от греха подальше выносили на руках.
Противники легалайза заявляют о попытке переписать моральные устои, обновить список табу и уничтожить религиозную этику. Ведь церковь с ее неприятием гомосексуальности де-юре объявляется варварством и ставится вне закона. Из обихода вычищаются категории мама и папа. На смену приходит бесполое партнеры. В скандинавских младших школах из литературы убирают классику Русалочку и Алые паруса, принцесс и принцев. Мужественный герой и нежная героиня устарели. Они угрожают толерантности.
Сто лет семейной психологии как науки объявляется рудиментом. Что остается? - спрашивают аналитики и отвечают: гедонизм, потребительство и общественный договор. Имеет ли общество право на защиту от социальных экспериментов, в Грузии и Украине отвечают да. В Тбилиси несколько десятков гей-активистов пришлось прятать от оппонентов.
Это уже Украина. Для ЛГБТ-активистов киевляне заготовили святую воду, распятья и молитвы. Припасенных осиновых кольев и чеснок, о чем писали на гей-форуме, полиция у верующих не нашла. Впрочем, совсем без стычек не обошлось. Через милицейский кордон и спецгруппу Беркут противники гей-прайда все же прорывались.
Выступления против пропаганды однополых связей парадоксально объединили Украину. Непримиримые впервые вышли одним фронтом. 96% по социологии, то есть националисты и левые, восточные регионалы и западные тимошенковцы против легализации. Местные политологи пошутили: чтобы подавить следующую революцию, не надо миллионного антимайдана, хватит 5 десятков геев-провокаторов.
Такое единодушие украинцев неприятно поразило западную элиту. Тут же заговорили: Киев не готов к евроинтеграции. В Верховной Раде парировали: если через задние евроворота, то точно нет. Париж как столица элегантных мод прошлого века в веке нынешнем буквально диктует моду на общественный раскол. Когда для одних французский поцелуй - это все еще романтика Елисейских полей, шарм парижанок и воспетые романистами бульвары, для других - это жесткое неприятие нового нетрадиционного поцелуя в Монпелье и грандиозного социального эксперимента.
На пропаганду гомосексуальности консерваторы ответили своей рекламой. По сети Интернет расползлись сотни роликов с призывом остановить социальную эпидемию. Россия готова ответить законом. Госдума предлагает наложить вето на любое усыновление в страну, где легализованы и однополые альянсы, и усыновление такими парами. Общество в большинстве за. В Москве намедни одиночные ЛГБТ-протесты пришлось защищать от консервативных прохожих. Разноцветных активистов от греха подальше выносили на руках.
Противники легалайза заявляют о попытке переписать моральные устои, обновить список табу и уничтожить религиозную этику. Ведь церковь с ее неприятием гомосексуальности де-юре объявляется варварством и ставится вне закона. Из обихода вычищаются категории мама и папа. На смену приходит бесполое партнеры. В скандинавских младших школах из литературы убирают классику Русалочку и Алые паруса, принцесс и принцев. Мужественный герой и нежная героиня устарели. Они угрожают толерантности.
Сто лет семейной психологии как науки объявляется рудиментом. Что остается? - спрашивают аналитики и отвечают: гедонизм, потребительство и общественный договор. Имеет ли общество право на защиту от социальных экспериментов, в Грузии и Украине отвечают да. В Тбилиси несколько десятков гей-активистов пришлось прятать от оппонентов.
Это уже Украина. Для ЛГБТ-активистов киевляне заготовили святую воду, распятья и молитвы. Припасенных осиновых кольев и чеснок, о чем писали на гей-форуме, полиция у верующих не нашла. Впрочем, совсем без стычек не обошлось. Через милицейский кордон и спецгруппу Беркут противники гей-прайда все же прорывались.
Выступления против пропаганды однополых связей парадоксально объединили Украину. Непримиримые впервые вышли одним фронтом. 96% по социологии, то есть националисты и левые, восточные регионалы и западные тимошенковцы против легализации. Местные политологи пошутили: чтобы подавить следующую революцию, не надо миллионного антимайдана, хватит 5 десятков геев-провокаторов.
Такое единодушие украинцев неприятно поразило западную элиту. Тут же заговорили: Киев не готов к евроинтеграции. В Верховной Раде парировали: если через задние евроворота, то точно нет. Париж как столица элегантных мод прошлого века в веке нынешнем буквально диктует моду на общественный раскол. Когда для одних французский поцелуй - это все еще романтика Елисейских полей, шарм парижанок и воспетые романистами бульвары, для других - это жесткое неприятие нового нетрадиционного поцелуя в Монпелье и грандиозного социального эксперимента.
