26 апреля. Скорбная дата. Это день большой трагедии в истории Беларуси, Украины, России и Европы. Это день страшного урока для всего мира. 26 апреля 86-го. Час ночи 43 минуты – это день и час, который многое изменил. Сегодня 30 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС. С последствиями крупнейшей катастрофы боролись более полумиллиона военных и добровольцев со всего Советского Союза. Они тушили пожар. Эвакуировали население. После строили саркофаг. Для многих командировка стала последней. 26 апреля. Неизменно в этот день каждый из нас хоть на минуту замирает. В мыслях. Это та самая минута - дань памяти тем, кто не вернулся. 30 лет назад в нашем лексиконе прочно закрепилось слово "ликвидаторы". А еще "радиация", "лучевая болезнь", "мутация", "рак", "зона отчуждения", "город-призрак". На календаре 2016. Вот уже десятилетия мы вдыхаем вторую жизнь в эти огромные территории. И сегодня мы также отдаем дань сильному решению - возрождать южные земли. Те страшные события научили нас упорно и последовательно бороться за каждый гектар земли, за каждое производство, искать решения, выверять каждый шаг. И спокойно смотреть в будущее. Мы знаем, насколько важна безопасность. Мы урок 26 апреля 86-го усвоили. Сегодня много памятных мероприятий, посвященных этой дате. Президент Беларуси каждый год этот рабочий день проводит, как говорится, на местах, рассматривая проблемы пострадавших территорий, тут же принимая решения. Стоит отметить, что именно личный контроль Главы государства во многом поднял эти земли. Впереди большой рассказ о масштабной и непростой работе. Но сначала даты и факты апреля 86-го. Как это было, чего стоило.
Рассказывает Глеб Лавров. Имена правдивы не всегда. Многовековая история города на самой южной границе Беларуси с неговорящим до поры названием Чернобыль видела достаточно светлых страниц, лиц и лет. А чуть-чуть севернее жил, не знал горя город-подросток, город-новосел, город сплошь из улиц для больших шагов в завтра — город-атом Припять. Ждал новых вех отстроивший после войны свои заводы опять моложавый, совсем белорусский областной Гомель. Тысячи городков, поселков, местечек, родных для миллионов советских людей, жили в ожидании того, что уже следующий день будет лучше, светлее, теплее.
И вот... Не по-весеннему даже жарким днем 26.04.86 все изменилось. Все. А многого уже ночью перед этим днем не стало, не осталось вовсе. Взамен за считанные сутки на месте улиц, домов, магазинов, детских садов, парков отдыха, пляжей выросли гнутые каркасы (фрагменты, обломки) зданий... и судеб. В стенах тех домов были окна без стекол. И обрывки фотографий, и обрывки слов.
Кто-то сказал. В ту пору слова были правдивы не всегда. И все же. Кто-то сказал. И из этого кому-то стало известно, что тогда что-то произошло... Что-то страшное случилось. Понять что, особенно тогдашним детям, особенно, когда ничего не понимали да и мало что знали даже тогдашние взрослые, понять хоть кому-то хоть что-то тогда было еще трудно. Но компот в ясельных группах из-за добавления йода стал синим. Без объяснений. Но среди тех, кто постарше, несмотря на конец года — до каникул было рукой подать — оказались новые короткостриженные дети. Без объяснений. Их тихие, с характерным говором и взглядами родители, переселенцы, тоже не могли объяснять, что случилось, даже себе. Все мы были дети перед той бедой. А потом кого-то из детей в то первое после Чернобыля жаркое лето ждало нечаянное по тем временам почти чудо. Родители, не говоря почему, но не улыбаясь, повезли не к бабушке в деревню, везли на юг, на море. В обход, но иногда все же через... зону.
В Беларуси в зоне в тот год, в тот — один — миг оказался больше, чем каждый десятый. Нет, даже не человек — населенный пункт. Вынужденно выведены из эксплуатации, т.е. закрыты были для людей не сразу четверть лесов. Потеряны 130 месторождений. Полностью или частично закрыты 340 промышленных предприятий. Цена чужих просчетов для нашей Беларуси составила 235 миллиардов долларов — 32 республиканских бюджета на 1985-й, последний дочернобыльский год. Этих денег, вероятно, не хватает сейчас. Но вместе с тем никакими деньгами не измерить цену жизней, которых не хватает куда больше. Жизней, которых не стало. Здоровья, которого не стало, ведь по отдельным видам заболеваний за три десятилетия после Чернобыля показатели выросли в тридцать и более раз. Из-за периода полураспада стране, нашей молодой независимой стране пришлось от многого отказаться почти полностью. Но.
Но память не подвержена полураспаду. Мы, белорусы, помним. И общая наша память правдива. И как уже бывало раньше, она, память, дала нам сил. Она, память, о том, что случилось тогда, хороший, возможно, лучший фундамент для наших сегодняшних дел.
Потому что мы помним и знаем, и требуем, и учимся, и учим безопасности, и сотрудничаем в сфере безопасности в обращении с плодами прогресса. Потому что мы, белорусы, трепетно относимся к своему прошлому.
И именно потому, что помним, мы реабилитировали нашу землю, а теперь возрождаем и развиваем ее. Да, 30 лет назад для многих из нас что-то кончилось. Но после этого для многих из нас многое только началось.
О трагедии, память о которой делает сильнее, в день памяти.
26 апреля. Скорбная дата. Это день большой трагедии в истории Беларуси, Украины, России и Европы. Это день страшного урока для всего мира. 26 апреля 86-го. Час ночи 43 минуты – это день и час, который многое изменил. Сегодня 30 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС. С последствиями крупнейшей катастрофы боролись более полумиллиона военных и добровольцев со всего Советского Союза. Они тушили пожар. Эвакуировали население. После строили саркофаг. Для многих командировка стала последней. 26 апреля. Неизменно в этот день каждый из нас хоть на минуту замирает. В мыслях. Это та самая минута - дань памяти тем, кто не вернулся. 30 лет назад в нашем лексиконе прочно закрепилось слово "ликвидаторы". А еще "радиация", "лучевая болезнь", "мутация", "рак", "зона отчуждения", "город-призрак". На календаре 2016. Вот уже десятилетия мы вдыхаем вторую жизнь в эти огромные территории. И сегодня мы также отдаем дань сильному решению - возрождать южные земли. Те страшные события научили нас упорно и последовательно бороться за каждый гектар земли, за каждое производство, искать решения, выверять каждый шаг. И спокойно смотреть в будущее. Мы знаем, насколько важна безопасность. Мы урок 26 апреля 86-го усвоили. Сегодня много памятных мероприятий, посвященных этой дате. Президент Беларуси каждый год этот рабочий день проводит, как говорится, на местах, рассматривая проблемы пострадавших территорий, тут же принимая решения. Стоит отметить, что именно личный контроль Главы государства во многом поднял эти земли. Впереди большой рассказ о масштабной и непростой работе. Но сначала даты и факты апреля 86-го. Как это было, чего стоило.
Рассказывает Глеб Лавров. Имена правдивы не всегда. Многовековая история города на самой южной границе Беларуси с неговорящим до поры названием Чернобыль видела достаточно светлых страниц, лиц и лет. А чуть-чуть севернее жил, не знал горя город-подросток, город-новосел, город сплошь из улиц для больших шагов в завтра — город-атом Припять. Ждал новых вех отстроивший после войны свои заводы опять моложавый, совсем белорусский областной Гомель. Тысячи городков, поселков, местечек, родных для миллионов советских людей, жили в ожидании того, что уже следующий день будет лучше, светлее, теплее.
И вот... Не по-весеннему даже жарким днем 26.04.86 все изменилось. Все. А многого уже ночью перед этим днем не стало, не осталось вовсе. Взамен за считанные сутки на месте улиц, домов, магазинов, детских садов, парков отдыха, пляжей выросли гнутые каркасы (фрагменты, обломки) зданий... и судеб. В стенах тех домов были окна без стекол. И обрывки фотографий, и обрывки слов.
Кто-то сказал. В ту пору слова были правдивы не всегда. И все же. Кто-то сказал. И из этого кому-то стало известно, что тогда что-то произошло... Что-то страшное случилось. Понять что, особенно тогдашним детям, особенно, когда ничего не понимали да и мало что знали даже тогдашние взрослые, понять хоть кому-то хоть что-то тогда было еще трудно. Но компот в ясельных группах из-за добавления йода стал синим. Без объяснений. Но среди тех, кто постарше, несмотря на конец года — до каникул было рукой подать — оказались новые короткостриженные дети. Без объяснений. Их тихие, с характерным говором и взглядами родители, переселенцы, тоже не могли объяснять, что случилось, даже себе. Все мы были дети перед той бедой. А потом кого-то из детей в то первое после Чернобыля жаркое лето ждало нечаянное по тем временам почти чудо. Родители, не говоря почему, но не улыбаясь, повезли не к бабушке в деревню, везли на юг, на море. В обход, но иногда все же через... зону.
В Беларуси в зоне в тот год, в тот — один — миг оказался больше, чем каждый десятый. Нет, даже не человек — населенный пункт. Вынужденно выведены из эксплуатации, т.е. закрыты были для людей не сразу четверть лесов. Потеряны 130 месторождений. Полностью или частично закрыты 340 промышленных предприятий. Цена чужих просчетов для нашей Беларуси составила 235 миллиардов долларов — 32 республиканских бюджета на 1985-й, последний дочернобыльский год. Этих денег, вероятно, не хватает сейчас. Но вместе с тем никакими деньгами не измерить цену жизней, которых не хватает куда больше. Жизней, которых не стало. Здоровья, которого не стало, ведь по отдельным видам заболеваний за три десятилетия после Чернобыля показатели выросли в тридцать и более раз. Из-за периода полураспада стране, нашей молодой независимой стране пришлось от многого отказаться почти полностью. Но.
Но память не подвержена полураспаду. Мы, белорусы, помним. И общая наша память правдива. И как уже бывало раньше, она, память, дала нам сил. Она, память, о том, что случилось тогда, хороший, возможно, лучший фундамент для наших сегодняшних дел.
Потому что мы помним и знаем, и требуем, и учимся, и учим безопасности, и сотрудничаем в сфере безопасности в обращении с плодами прогресса. Потому что мы, белорусы, трепетно относимся к своему прошлому.
И именно потому, что помним, мы реабилитировали нашу землю, а теперь возрождаем и развиваем ее. Да, 30 лет назад для многих из нас что-то кончилось. Но после этого для многих из нас многое только началось.
О трагедии, память о которой делает сильнее, в день памяти.
