Километры колючей проволоки, печи крематориев и эшелоны с миллионами безвинных узников. Чудовищные по своей бесчеловечности события, которые вопреки всему цивилизованный мир должен помнить. 70 лет прошло с того дня, как над нацистским концлагерем в польском Освенциме последний раз поднимался дым, а вокруг выкрикивали приказы солдаты СС.
На неделе мир вспоминал скорбную дату. Именно после 27 января 1945 года, освобождения концентрационного лагеря советскими войсками, в мировой истории появилось такое понятие – холокост. За время работы этой фабрики смерти счет погибшим идет на миллионы. Среди них были и белорусы.
Рассказывает Дмитрий Смирнов. Когда во время Нюрнбергского процесса над нацистами у коменданта Аушвица Рудольфа Гесса спросили о количестве погибших в концлагере, он оценил эту цифру в 2,5 миллиона человек. Но тут же добавил: это приблизительно. Сегодня документально подтверждено, что на фабрике смерти в Освенциме нацисты убили минимум 1,5 миллиона узников. Мужчин, женщин и детей. Более точные данные историкам обнаружить до сих пор не удалось - ко времени освобождения Аушвица администрация концлагеря постаралась уничтожить любые свидетельства своих зверств.
Кшиштоф Антончик, сотрудник музея «Аушвиц-Биркенау»: "В Аушвице самое большое в мире кладбище. Более полутора миллионов человек, но здесь нет гробов - только зола и пепел. Все тела были сожжены. Невозможно из-за этого сосчитать всех погибших. Многих убитых даже нельзя назвать узниками - они не пробыли в лагере и несколько часов, сразу с поезда их отводили в газовые камеры".
Спустя 75 лет на главном входе в концлагерь по-прежнему висит тот же насмешливый лозунг нацистов - Arbeit macht Frei («Труд освобождает»). Сегодня весь огромный комплекс - территория музея "Аушвиц-Биркенау". Правда, для узников, которые, кажется, и сегодня как наяву слышат окрики на немецком, это больше чем просто веха мировой истории. Так случилось, что концлагерь стал в буквальном смысле их первым домом - малолетние узники Аушвица родились здесь.
Леон Вайнтрауб, бывший узник концлагеря Аушвиц-Биркенау: "Мы приехали утром после двух суток пути. У нас не было воды, еды. Когда открыли двери, мы увидели людей в пижамах в белую и голубую полоску. Они начали нам кричать: "Быстрее, быстрее". Внезапно я увидел забор с колючей проволокой. Это было шоком. Мужчины налево, женщины направо. Я сказал маме, что мы должны потом встретиться внутри. Это последний раз, когда видел своих сестер и маму".
Ежедневно с оккупированных фашистами территорий сюда по отдельному железнодорожному пути прибывало около 10 эшелонов с людьми. В каждом таком поезде было по 40-50 вагонов. В каждом вагоне порядка 100 человек.
В Аушвице каждый барак, каждая печь, каждый метр колючей проволоки - экспонат. Но некоторые экспозиции бывшего концлагеря понятны и без экскурсовода.
Эти пустые чемоданы так же, как и очки, кастрюли и даже протезы - все это личные вещи погибших евреев, русских, украинцев, поляков, белорусов, цыган и еще сотен тысяч людей разных национальностей. Аушвиц неспроста называют фабрикой смерти. Кроме убийств и пыток, прежде всего поражает практичность нацистов.
Кшиштоф Антончик, сотрудник музея "Аушвиц-Биркенау": "Пеплом от сожженных тел мостили лагерные дороги, золу из крематориев разбрасывали на полях, удобряя почву. Состриженные волосы узников отправляли на текстильную фабрику. Ужасает именно эта холодная практичность - коммерческий подход к живым людям".
Об условиях для узников здесь особенно не беспокоились. В одну зиму после эпидемии тифа в женском бараке от болезни умерло около 30 тысяч женщин. У каждой фабрики своя норма. Была проектная мощность и в Освенциме. Крематории в месяц могли сжигать до 150 тысяч человек. В 1941-м лагерь существенно увеличил территорию. Появились новые бараки для первых советских военнопленных. Именно на них ставили эксперименты по использованию газа "Циклон Б", который впоследствии применяли в газовых камерах Аушвица.
Тогда в 1945-м советские солдаты и не подозревали, что освобождают один из крупнейших концентрационных лагерей фашистов. Аушвиц был отделен от внешнего мира 40-километровой запретной зоной. Подобная отгороженность была на руку и еще одному особенно ярому стороннику Третьего рейха.
Ставшая почти нарицательной, фамилия врача Йозефа Менгеле приобрела свою ужасающую известность именно после Освенцима. Евгеника, медицинские опыты. Он лично отбирал для себя пациентов.
По воспоминаниям бывших узников концлагеря, каждый раз, когда в Аушвиц приходил новый эшелон пленных, Менгеле лично проводил селекцию. Прямо с железнодорожной рампы он показывал надзирателям, кто отправится на работы, кто в газовые камеры, а кто в медицинский блок. Среди узников у Менгеле было броское прозвище Ангел смерти. А дети называли его Дядюшкой. Лагерный врач сначала всегда угощал их конфетами.
Освенцим - один из крупнейших нацистских концлагерей. Но не единственный. Подобные фабрики смерти действовали и на территории нашей страны. В Беларуси для массового уничтожения людей фашисты создали 260 лагерей. Сегодня, спустя десятилетия, эти 260 мест - такие же символы человеческой боли, которая сосредоточена в военных бараках и каменных обелисках.
Километры колючей проволоки, печи крематориев и эшелоны с миллионами безвинных узников. Чудовищные по своей бесчеловечности события, которые вопреки всему цивилизованный мир должен помнить. 70 лет прошло с того дня, как над нацистским концлагерем в польском Освенциме последний раз поднимался дым, а вокруг выкрикивали приказы солдаты СС.
На неделе мир вспоминал скорбную дату. Именно после 27 января 1945 года, освобождения концентрационного лагеря советскими войсками, в мировой истории появилось такое понятие – холокост. За время работы этой фабрики смерти счет погибшим идет на миллионы. Среди них были и белорусы.
Рассказывает Дмитрий Смирнов. Когда во время Нюрнбергского процесса над нацистами у коменданта Аушвица Рудольфа Гесса спросили о количестве погибших в концлагере, он оценил эту цифру в 2,5 миллиона человек. Но тут же добавил: это приблизительно. Сегодня документально подтверждено, что на фабрике смерти в Освенциме нацисты убили минимум 1,5 миллиона узников. Мужчин, женщин и детей. Более точные данные историкам обнаружить до сих пор не удалось - ко времени освобождения Аушвица администрация концлагеря постаралась уничтожить любые свидетельства своих зверств.
Кшиштоф Антончик, сотрудник музея «Аушвиц-Биркенау»: "В Аушвице самое большое в мире кладбище. Более полутора миллионов человек, но здесь нет гробов - только зола и пепел. Все тела были сожжены. Невозможно из-за этого сосчитать всех погибших. Многих убитых даже нельзя назвать узниками - они не пробыли в лагере и несколько часов, сразу с поезда их отводили в газовые камеры".
Спустя 75 лет на главном входе в концлагерь по-прежнему висит тот же насмешливый лозунг нацистов - Arbeit macht Frei («Труд освобождает»). Сегодня весь огромный комплекс - территория музея "Аушвиц-Биркенау". Правда, для узников, которые, кажется, и сегодня как наяву слышат окрики на немецком, это больше чем просто веха мировой истории. Так случилось, что концлагерь стал в буквальном смысле их первым домом - малолетние узники Аушвица родились здесь.
Леон Вайнтрауб, бывший узник концлагеря Аушвиц-Биркенау: "Мы приехали утром после двух суток пути. У нас не было воды, еды. Когда открыли двери, мы увидели людей в пижамах в белую и голубую полоску. Они начали нам кричать: "Быстрее, быстрее". Внезапно я увидел забор с колючей проволокой. Это было шоком. Мужчины налево, женщины направо. Я сказал маме, что мы должны потом встретиться внутри. Это последний раз, когда видел своих сестер и маму".
Ежедневно с оккупированных фашистами территорий сюда по отдельному железнодорожному пути прибывало около 10 эшелонов с людьми. В каждом таком поезде было по 40-50 вагонов. В каждом вагоне порядка 100 человек.
В Аушвице каждый барак, каждая печь, каждый метр колючей проволоки - экспонат. Но некоторые экспозиции бывшего концлагеря понятны и без экскурсовода.
Эти пустые чемоданы так же, как и очки, кастрюли и даже протезы - все это личные вещи погибших евреев, русских, украинцев, поляков, белорусов, цыган и еще сотен тысяч людей разных национальностей. Аушвиц неспроста называют фабрикой смерти. Кроме убийств и пыток, прежде всего поражает практичность нацистов.
Кшиштоф Антончик, сотрудник музея "Аушвиц-Биркенау": "Пеплом от сожженных тел мостили лагерные дороги, золу из крематориев разбрасывали на полях, удобряя почву. Состриженные волосы узников отправляли на текстильную фабрику. Ужасает именно эта холодная практичность - коммерческий подход к живым людям".
Об условиях для узников здесь особенно не беспокоились. В одну зиму после эпидемии тифа в женском бараке от болезни умерло около 30 тысяч женщин. У каждой фабрики своя норма. Была проектная мощность и в Освенциме. Крематории в месяц могли сжигать до 150 тысяч человек. В 1941-м лагерь существенно увеличил территорию. Появились новые бараки для первых советских военнопленных. Именно на них ставили эксперименты по использованию газа "Циклон Б", который впоследствии применяли в газовых камерах Аушвица.
Тогда в 1945-м советские солдаты и не подозревали, что освобождают один из крупнейших концентрационных лагерей фашистов. Аушвиц был отделен от внешнего мира 40-километровой запретной зоной. Подобная отгороженность была на руку и еще одному особенно ярому стороннику Третьего рейха.
Ставшая почти нарицательной, фамилия врача Йозефа Менгеле приобрела свою ужасающую известность именно после Освенцима. Евгеника, медицинские опыты. Он лично отбирал для себя пациентов.
По воспоминаниям бывших узников концлагеря, каждый раз, когда в Аушвиц приходил новый эшелон пленных, Менгеле лично проводил селекцию. Прямо с железнодорожной рампы он показывал надзирателям, кто отправится на работы, кто в газовые камеры, а кто в медицинский блок. Среди узников у Менгеле было броское прозвище Ангел смерти. А дети называли его Дядюшкой. Лагерный врач сначала всегда угощал их конфетами.
Освенцим - один из крупнейших нацистских концлагерей. Но не единственный. Подобные фабрики смерти действовали и на территории нашей страны. В Беларуси для массового уничтожения людей фашисты создали 260 лагерей. Сегодня, спустя десятилетия, эти 260 мест - такие же символы человеческой боли, которая сосредоточена в военных бараках и каменных обелисках.
