На неделе Александр Лукашенко снова побывал на юге Гомельской области

Такова уж судьба белорусов. Один из самых миролюбивых народов Европы на протяжении всей своей истории оказывается в эпицентре потрясений планетарного масштаба. При этом наши предки каждый раз справлялись, восставали из пепла, возрождали землю, прилагая героические усилия. Высшая несправедливость заключается в том, что каждый раз белорусская земля и люди страдали не по своей вине, мы становились жертвами чужих ошибок и просчетов. Так случилось и в уже далеком 1986. Чернобыльская катастрофа всем своим убийственным эхом прокатилась по республике, которая снова не имела никакого отношения ни к природе, ни к причинам страшнейшей техногенной катастрофы в истории человечества. Тогда на развалинах Советского Союза мы, по сути, оказались один на один с совершенно неизведанным и страшным вызовом. И именно тогда стали раздаваться голоса: оставьте загрязненную землю, забудьте ее и навсегда гоните мысли о том, что на ней когда-то будут жить люди. К счастью, так думали не все. Так не хотели думать местные жители, многие ученые, так не хотел думать Президент страны - он неделями жил на загрязненной территории, доказывая, что это возможно, говоря, что земли нужно возрождать, и государство намерено это сделать. В результате вместо тысяч поросших бурьяном гектаров мы получили пригодную для жизни и ведения хозяйства землю. Но главное не только это. Важно, что надежду получили люди на то, что оттуда, где это возможно, им не придется уезжать. Белорусской экономике это стоило десятки миллиардов долларов, которые очень пригодились бы тогда, в нищие 90-е. Но в итоге и здесь справились. В районах, на которых предлагали поставить крест, разбиты пашни, работают предприятия, рождаются дети. Безусловно, есть проблемы, но давайте еще раз вспомним о маячащей перспективе - закрыть на замок огромную часть страны и забыть о ней навсегда. На этой неделе Александр Лукашенко снова побывал на этих землях, на юге Гомельской области, где расположена крупнейшая в нашей стране природоохранная зона - Полесский радиационно-экологический заповедник. Президент лично посетил не только те населенные пункты, где жизнь бурлит, но и заглянул туда, откуда 30 лет назад человек ушел. Репортаж Андрея Кривошеева. 31 год назад белорусы потеряли землю. Вынужденно отступили с родных мест, как не отступали прежде без боя, даже в войну. Невидимый враг Чернобыля похоронил десятки тысяч, а сотни тысяч, гонимые страхом и слухами, стали беженцами в своей стране, в мирное время. «Откуда вы? - «Чернобыльцы». В конце 80-х и ранние 90-е - как приговор и точка в предложении: «Остаться нельзя. Бежать». И бежали … Кто сам, а кого насильно выдворяли из родных хат и квартир. Та власть иного просто не предлагала… Спустя годы люди потянулись домой. «Перекати-поле» - это ведь не белорусское. «В чужой избе век короче» - так говорят полешуки. Видя, что людской прилив не остановить, новая власть пошла навстречу. Уже на второй год президентства Александр Лукашенко был с земляками в запретной зоне. И все последующие годы приезжал регулярно, жил их жизнью, ел их хлеб, решал наболевшее. Собирая все силы страны, чтобы вернуть людям их землю, их дом, их жизнь до Чернобыля. Это стало не просто госпроектом - это стало делом жизни. Сколько в общей сложности лидер провел на этих трудных землях - точно не высчитает даже опытный биограф. Со счета на третьем десятке визитов сбились уже в начале нулевых. Уже тогда речь шла не о днях, а о месяцах. Наш телеархив фиксирует эти сложные годы. 2000-й. Брагинский район. Первые восстановленные классы и школы. Первые звонки, которые не пугают. Детям ведь сказали: чернобыльский знак беды - это теперь ваш знак. Ни здоровья, ни будущего. Это сейчас открываем в райцентрах спортивные комплексы и арены, а тогда новая школа, новый спортзал и здоровые дошколята уже были подвигом. Тот же год. Наровля. Вся страна собирала на агротехнику для пострадавшей земли. Полешуки исподлобья и с недоверием: «Неужели дадут хоть по паре машин на район?» Ведь за 4 года до этого встал МТЗ, а пахать в хозяйствах как в разруху стали на людях. Но вот оно президентское слово и дело: Гомельщина получила 500 машин. Тех, еще пахнущих краской «Беларусов 1221» выходили встречать целыми районами как чудо, как победу «со слезами на глазах». Это и была победа... над проклятьем Чернобыля. Хойники. В 90-е район-призрак. Тотальное неверие, что иная жизнь возможна. Взрослые махнули на свою жизнь рукой. Просили хоть по паре детских врачей, учителей и учебники в деревенские школы. Лекарств не было. Специальной агронауки не было - местное молоко заставляли выливать как ядовитое. Беларуси в одиночку потребовалось десятилетие, чтобы получить чистые корма и чистое продовольствие. Но уже тогда волей Президента в Гомеле строили РНПЦ радиационной медицины - лучший в Европе, а у ребят впервые появилась возможность полноценно учиться и поступать в лучшие вузы страны. 2001-й. Снова над брагинской землей. С высоты птичьего полета видно запустение оставленных деревень и полей. Но и упрямство людей. Они возвращались, собой закрывали избы от сноса. Без закона и прописки. С обидным клише - «самоселы», месяцами не видя зарплат и пособий. Но власти твердили одно: мы не уйдем, мы будем жить и работать на своей земле. Как после такого молодому народному Президенту было не пойти вместе с народом? Так началась эпоха возрождения Полесья. Вся Беларусь включилась в спасение своей жемчужины. Строили дороги и агрогородки. Проводили чистый газ и находили чистые технологии для села. Спасали жизни на операционном столе, в диагностических центрах и с помощью уникальных лекарств. 25 миллиардов долларов, даже больше. Несколько бюджетов страны. Не пожалев ни разу, чтобы вновь гектар за гектаром заново обретать свою землю. Полесский заповедник. Самая пострадавшая земля. Президент идет туда, где не смолкает дозиметр. Чтобы знать, как возрождать - нужно зайти так далеко. Ровно 16 лет назад на том самом КПП в Бабчине, где были на неделе, радиация - лишь повод для шуток. Не до шуток было президентской службе протокола. В округе прятали молоко, а жителям настрого велели не угощать лидера ничем из местного продовольствия. Хлебосольные полешуки украдкой проносили хлеб и ждали каждой новой встречи. Полешуки не подвели. А Президент запретил ограничивать народное радушие. И на следующий раз на столе красовалось и парное молоко, и еще тёплый хлеб. За 16 лет вкус того молока и хлеба так и остался лучшим. Ведь для полешуков это был вкус надежды, что жизнь снова вернется в родные места. А для Президента - вкус убежденности в том, что белорусы обретут свое Полесье снова. Вопреки самой страшной техногенной катастрофе на планете. И спустя 16 лет лидер вернулся в Бабчин, чтобы лично увидеть, как обустроена эта земля, что сегодня на столе у радушных хозяев. Разительные перемены с первых минут. 16 лет назад встречали в основном старики, а здесь - молодые красавицы. Президенту даже не верится: «Неужели местные? Или гомельские, привозные?» Нет, живут и работают тут, в заповеднике. До центральной усадьбы Бабчина, нарушая программу визита, идут пешком. Неспешно, уверенно, по своей земле. Настоящий, не бутафорский Чернобыльский шлях. Отсюда до аварийного реактора - километров 50. Деревенских отселили еще в 86-м. На черном валуне короткая трагедия. Одна из 429 белорусских. Мощность дозы замеряют ежедневно. Сейчас 0,49. Это всего раза в 2 с половиной выше, чем на минском асфальте. Время и человек упрямо побеждают радиацию. Загрязнение мозаичное. Есть места гиблые с дозой в 1000 раз выше нормы - озера, лесные массивы, низины. За 20 лет их изучили и нанесли на карты детально, до метра, как родимые пятна. Если в науке не произойдет чуда, человек на них не вернется никогда. Но благодаря науке, технологиям и упорству запретная зона уже сжалась на половину как шагреневая кожа. На вновь обретенной земле получают чистое продовольствие, осваивают племенное дело, деревообработку, не экстремальный туризм, охоту и даже промысловое рыболовство. В проточной воде Припяти колоссальные запасы рыбы. Мешает бюрократия - на бумаге все под запретом. У лидера просят одного - разрешите работать. «Мы то, что мы едим». Народная мудрость на Полесье - закон. Благодаря уникальным для мира технологиям даже по самым строгим в Европе нормативам, нашим, продовольствие чистое. Если в 90-х случаев превышения в молоке и мясе были сотни, сегодня - единицы. И то ученые гарантируют: ни одного отбракованного килограмма за пределы заповедника не выйдет. В 20 раз сократился переход радионуклидов в еду, ни один вид с превышением у нас за территорию заповедника не выйдет. Как пример качества - мед с местной пасеки. Создать ее поручал Президент, оттого и инспекция придирчивая: от норова пчел. Лучшая рекомендация - качество проверено Президентом и нашим журналистским цехом. В Хойниках распробовали давно - регулярные заказы. Как и по пиломатериалам. Это лет 15 назад по неопытности продавали местный лес как сырье прагматичным немцам. Сегодня только готовая продукция. Хотя из-за тех же формальностей, что по рыбе, микрообъемы. Решение лидера мгновенное: деньги будут, вся власть совету из губернатора, ученых и местной власти. На заповедной земле - торжество нетронутой природы. Избы обживают барсуки. В коровниках мирно пасутся лоси. В изобилии косули, медведи, рыси и черепахи. Здесь оживает половина национальной Красной книги. Одних зубров за 30 лет стало почти в 10 раз больше. Это не мертвая зона - это национальное достояние, дающее жизнь, говорят Президенту в местном музее. Природное естество портят только потемневшие остовы деревенских хат. В одну из них, № 120, ломая прописанный маршрут, заходит Президент. Метровый бурьян у крыльца, разбитая дверь, но изба еще держится. Будто надеется - хозяева вернутся. В углу плетеная заботливой рукой этажерка. Кто-то вложил душу. Лидер артефакт забирает с собой. В его молодости была такая же, как и простая деревенская печь-кормилица. Как после такого не воспринимать чернобыльскую травму Полесья, как личную травму? Может отсюда хозяйский подход к стране и этим местам впитан с молоком матери. Полесский заповедник - еще и единственное место в Центральной Европе, где можно встретить дикую лошадь Пржевальского. Притом, что исчезла она в 18 веке. За диковинкой уже приезжали ученые из России. Просят продать для восстановления популяции. А вот белорусы разбирают «русских тяжеловозов» с местного экспериментального центра. Восстановить коневодство под Хойниками изначально тоже была президентская задумка. Она сработала. Сегодня в табуне 3 сотни голов. За год плюс 40 жеребят. Президент любуется и явно под впечатлением от красоты животных просит продать для личного подворья. Решение импульсивное, но семейный совет проходит. Это особая земля, с характером. Здесь уверенно и комфортно ощущает себя человек. Где еще суровый глава Комитета госконтроля станет по-ребячески объезжать строптивого жеребца? Сильная выездка Леонида Анфимова встречает одобрение, но и плодит шутки. У других в Европе - конная полиция, может нам завести конный госконтроль? А если серьезно, то Полесский заповедник уже стал мировой лабораторией изучения техногенных катастроф. За опытом и технологиями без аналогов сюда едут из России, Украины, Евросоюза, Штатов и Японии. В планах открыть крупный центр, где бы мир постигал науку воскрешения трудных земель. Впрочем, даже это не главное. Главное, что за эти 20 лет белорусский народ вернул к жизни белорусское Полесье. То, что 3 десятилетия назад было знаком беды и проклятьем, благодаря подвигу белорусов стало бесценным достижением. Об этом поколении напишут - не просто пережили Чернобыль политический (развал страны Советов), не только отвели народ от пропасти, создали страну и удержали суверенитет, но и отвоевали, воскресили, обустроили для будущих поколений заново обретенное белорусское Полесье.
18.06.2017 21:01

Такова уж судьба белорусов. Один из самых миролюбивых народов Европы на протяжении всей своей истории оказывается в эпицентре потрясений планетарного масштаба. При этом наши предки каждый раз справлялись, восставали из пепла, возрождали землю, прилагая героические усилия. Высшая несправедливость заключается в том, что каждый раз белорусская земля и люди страдали не по своей вине, мы становились жертвами чужих ошибок и просчетов.

Так случилось и в уже далеком 1986. Чернобыльская катастрофа всем своим убийственным эхом прокатилась по республике, которая снова не имела никакого отношения ни к природе, ни к причинам страшнейшей техногенной катастрофы в истории человечества. Тогда на развалинах Советского Союза мы, по сути, оказались один на один с совершенно неизведанным и страшным вызовом. И именно тогда стали раздаваться голоса: оставьте загрязненную землю, забудьте ее и навсегда гоните мысли о том, что на ней когда-то будут жить люди.

К счастью, так думали не все. Так не хотели думать местные жители, многие ученые, так не хотел думать Президент страны - он неделями жил на загрязненной территории, доказывая, что это возможно, говоря, что земли нужно возрождать, и государство намерено это сделать. В результате вместо тысяч поросших бурьяном гектаров мы получили пригодную для жизни и ведения хозяйства землю. Но главное не только это. Важно, что надежду получили люди на то, что оттуда, где это возможно, им не придется уезжать.

Белорусской экономике это стоило десятки миллиардов долларов, которые очень пригодились бы тогда, в нищие 90-е. Но в итоге и здесь справились. В районах, на которых предлагали поставить крест, разбиты пашни, работают предприятия, рождаются дети. Безусловно, есть проблемы, но давайте еще раз вспомним о маячащей перспективе - закрыть на замок огромную часть страны и забыть о ней навсегда.

На этой неделе Александр Лукашенко снова побывал на этих землях, на юге Гомельской области, где расположена крупнейшая в нашей стране природоохранная зона - Полесский радиационно-экологический заповедник. Президент лично посетил не только те населенные пункты, где жизнь бурлит, но и заглянул туда, откуда 30 лет назад человек ушел. Репортаж Андрея Кривошеева.

31 год назад белорусы потеряли землю. Вынужденно отступили с родных мест, как не отступали прежде без боя, даже в войну. Невидимый враг Чернобыля похоронил десятки тысяч, а сотни тысяч, гонимые страхом и слухами, стали беженцами в своей стране, в мирное время. «Откуда вы? - «Чернобыльцы». В конце 80-х и ранние 90-е - как приговор и точка в предложении: «Остаться нельзя. Бежать». И бежали … Кто сам, а кого насильно выдворяли из родных хат и квартир. Та власть иного просто не предлагала…

Спустя годы люди потянулись домой. «Перекати-поле» - это ведь не белорусское. «В чужой избе век короче» - так говорят полешуки. Видя, что людской прилив не остановить, новая власть пошла навстречу. Уже на второй год президентства Александр Лукашенко был с земляками в запретной зоне. И все последующие годы приезжал регулярно, жил их жизнью, ел их хлеб, решал наболевшее. Собирая все силы страны, чтобы вернуть людям их землю, их дом, их жизнь до Чернобыля. Это стало не просто госпроектом - это стало делом жизни.

Сколько в общей сложности лидер провел на этих трудных землях - точно не высчитает даже опытный биограф. Со счета на третьем десятке визитов сбились уже в начале нулевых. Уже тогда речь шла не о днях, а о месяцах. Наш телеархив фиксирует эти сложные годы.

2000-й. Брагинский район. Первые восстановленные классы и школы. Первые звонки, которые не пугают. Детям ведь сказали: чернобыльский знак беды - это теперь ваш знак. Ни здоровья, ни будущего. Это сейчас открываем в райцентрах спортивные комплексы и арены, а тогда новая школа, новый спортзал и здоровые дошколята уже были подвигом.

Тот же год. Наровля. Вся страна собирала на агротехнику для пострадавшей земли. Полешуки исподлобья и с недоверием: «Неужели дадут хоть по паре машин на район?» Ведь за 4 года до этого встал МТЗ, а пахать в хозяйствах как в разруху стали на людях. Но вот оно президентское слово и дело: Гомельщина получила 500 машин.

Тех, еще пахнущих краской «Беларусов 1221» выходили встречать целыми районами как чудо, как победу «со слезами на глазах». Это и была победа... над проклятьем Чернобыля.

Хойники. В 90-е район-призрак. Тотальное неверие, что иная жизнь возможна. Взрослые махнули на свою жизнь рукой. Просили хоть по паре детских врачей, учителей и учебники в деревенские школы. Лекарств не было. Специальной агронауки не было - местное молоко заставляли выливать как ядовитое. Беларуси в одиночку потребовалось десятилетие, чтобы получить чистые корма и чистое продовольствие. Но уже тогда волей Президента в Гомеле строили РНПЦ радиационной медицины - лучший в Европе, а у ребят впервые появилась возможность полноценно учиться и поступать в лучшие вузы страны.

2001-й. Снова над брагинской землей. С высоты птичьего полета видно запустение оставленных деревень и полей. Но и упрямство людей. Они возвращались, собой закрывали избы от сноса. Без закона и прописки. С обидным клише - «самоселы», месяцами не видя зарплат и пособий. Но власти твердили одно: мы не уйдем, мы будем жить и работать на своей земле.

Как после такого молодому народному Президенту было не пойти вместе с народом? Так началась эпоха возрождения Полесья. Вся Беларусь включилась в спасение своей жемчужины. Строили дороги и агрогородки. Проводили чистый газ и находили чистые технологии для села. Спасали жизни на операционном столе, в диагностических центрах и с помощью уникальных лекарств. 25 миллиардов долларов, даже больше. Несколько бюджетов страны. Не пожалев ни разу, чтобы вновь гектар за гектаром заново обретать свою землю.

Полесский заповедник. Самая пострадавшая земля. Президент идет туда, где не смолкает дозиметр. Чтобы знать, как возрождать - нужно зайти так далеко. Ровно 16 лет назад на том самом КПП в Бабчине, где были на неделе, радиация - лишь повод для шуток.

Не до шуток было президентской службе протокола. В округе прятали молоко, а жителям настрого велели не угощать лидера ничем из местного продовольствия. Хлебосольные полешуки украдкой проносили хлеб и ждали каждой новой встречи.

Полешуки не подвели. А Президент запретил ограничивать народное радушие. И на следующий раз на столе красовалось и парное молоко, и еще тёплый хлеб.

За 16 лет вкус того молока и хлеба так и остался лучшим. Ведь для полешуков это был вкус надежды, что жизнь снова вернется в родные места. А для Президента - вкус убежденности в том, что белорусы обретут свое Полесье снова. Вопреки самой страшной техногенной катастрофе на планете.

И спустя 16 лет лидер вернулся в Бабчин, чтобы лично увидеть, как обустроена эта земля, что сегодня на столе у радушных хозяев.

Разительные перемены с первых минут. 16 лет назад встречали в основном старики, а здесь - молодые красавицы. Президенту даже не верится: «Неужели местные? Или гомельские, привозные?» Нет, живут и работают тут, в заповеднике.

До центральной усадьбы Бабчина, нарушая программу визита, идут пешком. Неспешно, уверенно, по своей земле. Настоящий, не бутафорский Чернобыльский шлях.

Отсюда до аварийного реактора - километров 50. Деревенских отселили еще в 86-м. На черном валуне короткая трагедия. Одна из 429 белорусских.

Мощность дозы замеряют ежедневно. Сейчас 0,49. Это всего раза в 2 с половиной выше, чем на минском асфальте. Время и человек упрямо побеждают радиацию.

Загрязнение мозаичное. Есть места гиблые с дозой в 1000 раз выше нормы - озера, лесные массивы, низины. За 20 лет их изучили и нанесли на карты детально, до метра, как родимые пятна. Если в науке не произойдет чуда, человек на них не вернется никогда.

Но благодаря науке, технологиям и упорству запретная зона уже сжалась на половину как шагреневая кожа. На вновь обретенной земле получают чистое продовольствие, осваивают племенное дело, деревообработку, не экстремальный туризм, охоту и даже промысловое рыболовство. В проточной воде Припяти колоссальные запасы рыбы. Мешает бюрократия - на бумаге все под запретом. У лидера просят одного - разрешите работать.

«Мы то, что мы едим». Народная мудрость на Полесье - закон.

Благодаря уникальным для мира технологиям даже по самым строгим в Европе нормативам, нашим, продовольствие чистое. Если в 90-х случаев превышения в молоке и мясе были сотни, сегодня - единицы. И то ученые гарантируют: ни одного отбракованного килограмма за пределы заповедника не выйдет.

В 20 раз сократился переход радионуклидов в еду, ни один вид с превышением у нас за территорию заповедника не выйдет.

Как пример качества - мед с местной пасеки. Создать ее поручал Президент, оттого и инспекция придирчивая: от норова пчел.

Лучшая рекомендация - качество проверено Президентом и нашим журналистским цехом. В Хойниках распробовали давно - регулярные заказы. Как и по пиломатериалам. Это лет 15 назад по неопытности продавали местный лес как сырье прагматичным немцам. Сегодня только готовая продукция. Хотя из-за тех же формальностей, что по рыбе, микрообъемы. Решение лидера мгновенное: деньги будут, вся власть совету из губернатора, ученых и местной власти.

На заповедной земле - торжество нетронутой природы. Избы обживают барсуки. В коровниках мирно пасутся лоси. В изобилии косули, медведи, рыси и черепахи. Здесь оживает половина национальной Красной книги. Одних зубров за 30 лет стало почти в 10 раз больше. Это не мертвая зона - это национальное достояние, дающее жизнь, говорят Президенту в местном музее.

Природное естество портят только потемневшие остовы деревенских хат. В одну из них, № 120, ломая прописанный маршрут, заходит Президент.

Метровый бурьян у крыльца, разбитая дверь, но изба еще держится. Будто надеется - хозяева вернутся. В углу плетеная заботливой рукой этажерка. Кто-то вложил душу. Лидер артефакт забирает с собой. В его молодости была такая же, как и простая деревенская печь-кормилица.

Как после такого не воспринимать чернобыльскую травму Полесья, как личную травму? Может отсюда хозяйский подход к стране и этим местам впитан с молоком матери.

Полесский заповедник - еще и единственное место в Центральной Европе, где можно встретить дикую лошадь Пржевальского. Притом, что исчезла она в 18 веке. За диковинкой уже приезжали ученые из России. Просят продать для восстановления популяции.

А вот белорусы разбирают «русских тяжеловозов» с местного экспериментального центра. Восстановить коневодство под Хойниками изначально тоже была президентская задумка. Она сработала. Сегодня в табуне 3 сотни голов. За год плюс 40 жеребят.

Президент любуется и явно под впечатлением от красоты животных просит продать для личного подворья. Решение импульсивное, но семейный совет проходит.

Это особая земля, с характером. Здесь уверенно и комфортно ощущает себя человек. Где еще суровый глава Комитета госконтроля станет по-ребячески объезжать строптивого жеребца? Сильная выездка Леонида Анфимова встречает одобрение, но и плодит шутки. У других в Европе - конная полиция, может нам завести конный госконтроль?

А если серьезно, то Полесский заповедник уже стал мировой лабораторией изучения техногенных катастроф. За опытом и технологиями без аналогов сюда едут из России, Украины, Евросоюза, Штатов и Японии. В планах открыть крупный центр, где бы мир постигал науку воскрешения трудных земель.

Впрочем, даже это не главное. Главное, что за эти 20 лет белорусский народ вернул к жизни белорусское Полесье.

То, что 3 десятилетия назад было знаком беды и проклятьем, благодаря подвигу белорусов стало бесценным достижением. Об этом поколении напишут - не просто пережили Чернобыль политический (развал страны Советов), не только отвели народ от пропасти, создали страну и удержали суверенитет, но и отвоевали, воскресили, обустроили для будущих поколений заново обретенное белорусское Полесье.



Подписывайтесь на канал "Беларусь 1" в Яндекс.Дзен


Будьте в курсе актуальных событий с Телеграм-каналом ATN-NEWS


Читайте также:


Интересное в сети


Сейчас читают

Рекомендуем

Предложи новость


*2+3 =


(Максимум символов: 3000)
Осталось символов

[ Добавить еще ]
*2+3 =